Кирилл Лучинский сдал депутатский мандат и объявил о решении покинуть Либерально-демократическую партию. Кроме того, он передаст 75% акций телеканала TV7, подконтрольного его семье, ассоциации журналистов.
В интервью корреспонденту Newsmaker Николаю Пахольницкому бывший депутат рассказал, почему он принял решение уйти из политики и расстаться с телеканалом и о том, в какой ситуации находятся его медиа-активы.
С чем связано ваше решение сдать депутатский мандат, выйти из партии и передать управление телеканалом TV7 журналистам?
Я провел в парламенте чуть больше шести лет. Пришел в туда из медийного бизнеса, чувствовал, что могу помочь улучшить законодательную базу, привнести что-то новое в политику. Я не родился депутатом и не собирался умирать депутатом. Появилась возможность создать на базе TV7 независимый телеканал, где любому журналисту предоставят возможность проявить себя.
Как появилась эта возможность?
Появилась возможность. Работа шла целый год.
Кто ее вел?
Те, кто создают будущую ассоциацию журналистов.
Кто это?
Я понимаю, что все должно быть прозрачно. Не сегодня прозрачность заключается в том, что был проект группы журналистов, который представили в Брюсселе. Европейский фонд за демократию его принял. Он, безусловно, основан на полной прозрачности. Финансирование и деятельность телеканала будут прозрачны.
Вы же знали, кому ваши дети передают эти акции.
Ассоциация находится в состоянии регистрации. Я пока даже не знаю, как она называется
Чья это идея?
Там много журналистов, насколько я знаю. Есть Наталья Морарь, поддержало гражданское общество, глава Ассоциации независимой прессы Петру Маковей. Это инициатива журналистского цеха. Интеллектуальный продукт очень многих людей.
Что-то можете сказать о новой концепции телеканала? Есть уже представление, каким будет реформированный ТВ7?
Это еще только будет обсуждаться, в том числе с маркетологами. Будет профессиональный подход. Наверное, будет обсуждаться даже без меня.
Почему? Вы же миноритарный акционер.
Да, я остаюсь миноритарием, но не вижу себя в активной фазе. Остаюсь соучредителем. Но не хочу мешать внедрять проект, ответственность за который взяла группа людей. Что касается информационного подхода — это будет профессиональный подход к информированию людей. Проверенная и полная информация, чтобы зритель мог сам делать выводы. Будут представлены все точки зрения.
Ваш уход из парламента и партии связан с тем, что телеканал получит финансирование из европейских фондов, а потому не должен контролироваться политиком?
Напрямую связан. Раньше это был бизнес-проект, который зарабатывал на рекламе. Сейчас какая-то часть средств будет из европейских фондов.
Желание передать телеканал журналистам связано с его финансовым состоянием?
Нет, никак не связано с экономической ситуацией. Это связано с поставленной целью — создать свободную и независимую платформу, общественный телеканал. Его невозможно создать, когда политик или его родственник владеет 100% телеканала.
Какова сейчас экономическая ситуация на телеканале?
Такая же, как и во всей стране. Три года подряд в Молдове страшно падает рекламный рынок. Это отражается на экономической ситуации телеканала. Но есть же выбор: можно просто закрыть его, а можно пытаться помочь чему-то хорошему в стране. Поэтому если появилась такая возможность, то почему не воспользоваться.
Оставшиеся у вас 25% акций позволяют вам получать прибыль?
Да. А те 75%, что отходят ассоциации журналистов — нет.
То есть вы будете зарабатывать на телеканале?
Не думаю, что на молдавском телевизионном рынке в ближайшие 10 лет можно будет что-то зарабатывать.
Ну кто-то зарабатывает. Prime, например.
У меня уже есть сомнения.
Проблема телеканала только в финансовой ситуации?
У нас рынок даже не монополизирован, мы уже прошли это. Здесь как на рынке недвижимости. Количество объектов растет, цена падает. Медийный рынок такой же. Телеканалов много, а денег очень мало. Сегодня зарабатывают те, у кого есть возможность договариваться с рекламными агентствами и давать им комфортные условия — разнообразие целевых аудиторий. Это разнообразие предоставляют сейлз-хаусы, которые продают рекламу. Очень сложно бороться с сейлз-хаусами, которые продают большую аудиторию. Но TV7 сегодня все равно зарабатывает.
Он прибыльный или нет?
Зарабатывать и быть прибыльным — разные вещи. Он не прибыльный уже не первый год. Чтобы быть независимым, СМИ необходимы вливания фондов, организаций.
Вам не кажется, что у TV7 начались проблемы после того, как весной 2015 года вы без согласования с Москвой перестали транслировать российские новости НТВ. После этого вам не продлили контракт на трансляцию НТВ, рейтинги пошли вниз, кабельные операторы передвинули телеканал на более далекие кнопки.
Нет, не думаю. Все началось позже. Это результат неудовлетворенности некоторых политиков редакционной политикой TV7.
Что за политики?
Их много на самом деле.
Назовите фамилии.
Я не буду называть фамилии. Все и так прекрасно знают, кому неудобна редакционная политика TV7.
Владимиру Плахотнюку? Игорю Додону?
Всех приглашают прийти на телеканал и высказать свою позицию. Некоторые игнорировали эту возможность. В результате посмотрите, кто размещал рекламу во время президентской избирательной кампании. Это была договоренность: не дать телеканалу возможность заработать.
О ком именно речь?
У нас не размещались Демпартия, Партия социалистов, Либеральная партия. Кто-то называет это конкуренцией. Но на самом деле это было уничтожение.
Ваш медиа-бизнес полностью уничтожен? Что с сейлз-хаусом Alkasar Media Services, что с телеканалом Bravo?
Alkasar больше нет — с 1 января он не работает. У Bravo осталась только лицензия. Посмотрим, что будем делать с ней, но бизнеса тоже нет. Есть TV7 — это тоже не бизнес, а творческий проект, которым сегодня надо заниматься.
Когда ждать обновления TV7?
Очень скоро. Я бы хотел, чтобы это было как можно быстрее, но все зависит от документов и так далее.
Чем вы сейчас займетесь?
Буду помогать TV7 — у меня большой опыт. Могу консультировать по менеджменту. Сейчас самое главное — внедрение проекта. На первых порах буду полностью включаться в него.
Какие-нибудь другие медийные или немедийные проекты?
В Молдове нет медиабизнеса. Вопросы другого бизнеса я не изучал, во всяком случае, в Молдове.
Уйдя из парламента, вы лишились неприкосновенности. Не опасаетесь уголовного преследования?
В связи с чем?
Судя по всему, преследовать можно всех.
Если в стране можно всех преследовать, честно говоря, это уже не очень приятная вещь.
Каким вы видите будущее Либерально-демократической партии? Есть информация, что на некоторых членов оказывается давление, чтобы депутаты вышли из нее.
Я перестал быть членом бюро партии и вышел из руководства еще полтора года назад. Не могу сказать, что будет с партией.
А насчет давления это правда?
На всех депутатов давят — это уже стало нормальным явлением. Могу лишь повторить слова зампреда партии Тудора Делиу о том, что все члены фракции остаются. У нас действительно был во фракции разговор о перебежчиках, о давлении, о том, как дальше будем работать. Все высказались, что фракция останется единой. Не знаю, зачем правящему большинству еще депутаты. У них и так достаточное число голосов.
Чтобы фракция прекратила свое существование.
А зачем? Во всех действиях должна быть логика, здесь я ее не вижу.
Видите ли вы себя в будущем в политике?
Нет, я ушел из политики. Будущее — понятие растяжимое.
В 2018 году парламентские выборы.
Не могу сказать, что будет в 2018 году, потому что не зарекаюсь. Сейчас вижу, что мое место вне политики. Я могу сделать больше для страны, для СМИ, находясь вне политики. В Молдове сложная ситуация со свободой слова, поэтому нужно создавать альтернативу существующей пропаганде. Мы часто говорим о внешней пропаганде, но забываем о внутренней. Результаты последних выборов показали, что внутренняя пропаганда может сыграть решающую роль для выбора граждан.