Президент Игорь Додон 8 февраля дал интервью бендерскому интернет-телеканалу «Днестр ТВ». В первом большом телеинтервью приднестровскому СМИ он рассказал, почему у него складываются отношения с Путиным и не складываются с руководством Приднестровья, как «шерифовские» СМИ целыми днями критикуют Додона и не трогают Плахотнюка, и есть ли у него то, чем его можно шантажировать, сообщает Newsmaker.
О контактах с руководством Приднестровья
Когда я говорю [лидеру Приднестровья Вадиму] Красносельскому: давайте садиться за стол и говорить, они говорят: нет, мы не хотим, у нас Плахотнюк и демократы, мы с ними разговариваем. Это не дальновидно. Если мы хотим договориться о будущем, нужно, наверное, говорить с теми, за кого голосовал молдавский народ.
В каких-то кругах, где-то в Москве ваши лидеры говорят: мы не хотим встречаться с Додоном, потому что демократы против. Вот нам демократы сказали: если встретитесь с Додоном, мы вам перекроем аэропорт, например. Смешно это.
О «Шерифе»
Есть те, кто все эти годы зарабатывал на сложившейся ситуации — нелегальной, серой. Им это удобно. Удобно не платить за газ. Если цена для населения в Приднестровье $50-60, для предприятий $150, а для «Шерифа», как мне написали, — $15. Наверное, это несправедливо. Ко мне обращались предприниматели, у которых там отобрали землю. Я не могу проверить, но таких сигналов очень много.
Говоря о вашей фирме, нужно, чтобы все понимали: не будет уже того, что было. Я понимаю, что они предпринимают попытки договориться с представителями бизнеса с правого берега и, возможно, уже договорились. С теми, кто тоже во власти сейчас, скажем честно: Демократическая партия и «Шериф». Я это все понимаю, но нельзя строить будущее государства на этой основе.
От вашего крупного бизнеса зависит очень многое, у них есть несколько сценариев. Они могут понять, что необходимо двигаться по пути урегулирования с определенными гарантиями или делать все возможное, чтобы мы не сближались. Для этого пойти на провокации или довести ситуацию до более жесткого, силового сценария.
О том, как его не пускают в Приднестровье
Я хотел приехать к вам в Приднестровье. В прошлом году я дал молдавское гражданство епископу [Тираспольскому] Савве, наградил орденом и хотел приехать в монастырь вручить орден. Так приднестровские власти не разрешают. В чем проблема? Президент Приднестровья, депутаты, руководство «Шерифа» — пожалуйста, когда хотят, никаких препятствий, приезжают, через аэропорт летят… А я хочу приехать вручить орден… Вы чего боитесь? Не хотите, чтоб я общался с жителями Приднестровья?
Еще в прошлом году я предложил провести встречу молодежи. Мы ведь профинансировали, чтобы молодежь поехала на фестиваль в Сочи, добились квоты, чтобы там были и приднестровцы. И когда я организовал эту встречу, должны были приехать 40-50 ребят из Приднестровья, им запретили. На встречу со мной приехали только 4-5 человек… Зачем все это?
Я предложил встретиться с вашим гражданским обществом. У меня было две встречи. Но были больше от коммунистов — от Хоржана. А я знаю, что были желающие приехать и от других политических партий. А им запретили. […] Ну сколько можно запрещать? Ситуация меняется. Жители хотят общаться, хотят дружить.
О критике в приднестровских СМИ
У вас государственные, «шерифовские» СМИ меня целыми днями критикуют. Они Плахотнюка не трогают, они критикуют Додона, с которым Путин встречается, имеет хорошие отношения. Они не трогают Демократическую партию, которая сейчас принимает антироссийские декларации, законы о запрете российских каналов — они их не трогают, они трогают Додона. Это недальновидно.
Все это — попытка сделать все возможное, чтобы ничего не поменялось. Получать деньги от России, не платить за газ, давать своим предприятиям газ подешевле, чем остальным. Я думаю, это недальновидная попытка все заморозить. С другой стороны, есть интерес в этом и на правом берегу. И те, с кем тут общаются лидеры Приднестровья, им невыгодно, чтобы был диалог между мной и Приднестровьем.
У меня вообще иногда складывается впечатление, что некоторые на левом берегу были бы рады, чтобы в Молдове было прорумынское правительство, пронатовское. Потому что в этом случае легче просить денег, не идти на какие-то договоренности, отрезать идею, чтобы у нас была общая страна. […] Вы должны понять, что, если Молдова потеряет свой суверенитет, то Приднестровье не выживет.
О том, что сделано для приднестровцев
С молдавской стороны были приняты решения признать дипломы вузов из Приднестровья. […] Очень важный шаг вперед. […] Очень детально прорабатывается вопрос по мобильной связи. Я знаю, что есть техническая возможность решить по так называемому внутреннему роумингу, чтобы низкие тарифы были в ближайшие несколько месяцев.
Прорабатываются очень серьезно вопрос по решению [проблемы] регистрации автомобилей, чтобы был какой-то нейтральный номер. Чтобы вы смогли выехать в любую сторону. По моей информации, мы технически будем готовы в течение нескольких недель, может, месяц-полтора. При соответствующем желании приднестровской стороны можно решить намного-намного быстрее.
В прошлом году, после того как меня [лидер Приднестровья] Вадим Николаевич Красносельский попросил, я очень серьезно занялся тем, чтобы вернуть договор на поставку электроэнергии из Украины в Кучурганы (Молдавская ГРЭС — NM). Это [ежегодно] $60-70 млн для бюджета Приднестровья. Если бы я не вмешался тогда, мы бы, скорее всего, покупали энергию не у Кучурган.
О том, что будет сделано для приднестровцев
Я обещаю, что все, что в моих силах, чтобы помочь приднестровцам, я буду делать. Надо будет надавить тут на правительство — я это сделаю. Получим парламентское большинство — я все сделаю, чтобы открыть границу с нашей стороны, чтобы проблем не было. Получится у меня договориться с Путиным, чтобы что-то дополнительно решили для Приднестровья — я обещаю, что я это сделаю. Кстати, на каждой встречи с Путинам минимум 40% времени всегда обсуждаем Приднестровье.
Об отношениях с Путиным
Приоткрою секрет: в прошлом году, помимо шести официальных встреч, были и другие. Я встречался не менее 10 раз. У нас сложились хорошие, дружеские отношения. Президент Путин готов разговаривать и договариваться с теми, кто держит слово и не меняет свою позицию. Я, как и прежде, настроен на партнерство с Россией. Вы знаете, что Молдова подала заявку на получение статуса наблюдателя ЕАЭС. В течение месяца она будет одобрена.
Об промолдавском большинстве и реинтеграции
Я очень надеюсь, что в Молдове после выборов будет промолдавское правительство. Это будет основой для начала приднестровского урегулирования. Я думаю, что уже в этом году ситуация будет меняться.
Надо сесть и договариваться. Как только мы — Додон, Красносельский — предложим наше видение будущего, это будет правильно и конструктивно. А без этого будет тяжело двигаться.
Вот они [руководство Приднестровья] просят сейчас в России $100 млн. Ну хорошо, дадут им, а что дальше? Каждый год так? А чтобы понять, что будет через несколько лет, нужно садится за стол переговоров.
О связях с Плахотнюком
Если бы я был в одной команде с Плахотнюком, наверное, президента не ограничивали бы в полномочиях. Зачем ограничивать кого-то, если ты его контролируешь? Но весь этот год была жесткая борьба против президента Додона. И когда я отказывался подписать антинародные законы, и они искали пути через Конституционный суд дать полномочия подписать председателю парламента — это доказательство, что никакой команды нет.
О счетах за рубежом и возможности шантажа
Знаете, в чем один из моих плюсов? Меня нечем шантажировать ни на Западе, ни на Востоке. У меня нету активов, нету недвижимости, нету ничего, за что взяли бы,… как в свое время брали некоторых молдавских руководителей, и они меняли позицию за полчаса. Не буду называть фамилии. Хотя все понимают, о чем идет речь. У меня такого не было, нет и не будет.