Уходящий год в Молдове изобиловал политическими событиями, последствия которых страна ощутит и в 2018 году. Стремясь убедить граждан в том, что все делается для их блага, молдавские политики часто манипулировали фактами и выдавали желаемое за действительное. NewsMaker отобрал семь «кривых зеркал» молдавской политики, которые показывают, как политики пытались искажать реальность.
Кривое зеркало №1. Избирательная реформа во благо народа
Введение смешанной избирательной системы, пожалуй, главное событие уходящего года. Его значимость и последствия страна ощутит в последующие четыре года. Несмотря на протесты оппозиции, рекомендации Венецианской комиссии, критику гражданского общества и зарубежных партнеров, правящая Демпартия и пропрезидентская Партия социалистов изменили выборную систему в Молдове.
Сторонники реформы — демократы и социалисты — настаивали, что этого требуют граждане, и что реформа приблизит депутатов к народу. Но, согласно декабрьскому «Барометру общественного мнения», уровень поддержки смешанной избирательной системы населением составляет 16%.
При этом множество исследований и экспертных оценок свидетельствуют о том, что смешанная система благоприятствует партии власти. Так политическая элита определила для себя правила игры, благодаря которым она с большой долей вероятности сможет сохранить за собой власть после 2018 года.
Кривое зеркало №2. Борьба президента Додона с «олигархами»
Всенародно избранный президент Игорь Додон, обещавший «бороться с олигархами» и получивший свой мандат от более чем 830 тыс. граждан, так и не сумел обратить эту легитимность в реальные действия.
В течение года он много раз грозил Демпартии жесткими мерами, но так и не перешел от слов к делу. «Что, совсем страх потеряли?», — возмущался глава государства. «Ребята, хватит, уходите по-доброму, это все закончится очень плохо», — предупреждал он.
Никто не ушел. И завершилось все тем, что Игоря Додона лишили и без того скромного набора президентских инструментов влияния на государственные решения. Парламент пакетами повторно утверждает отклоненные президентом законы. Спикер в нужный момент исполняет обязанности главы государства, подписывая указы президента о назначении министров. Конституционный суд по запросу демократов на время «выключает» президента из политического процесса.
Самый популярный в стране политик Игорь Додон предпочел возмущаться происходящим на пресс-конференциях и в Facebook. И лишь грозить массовыми уличными протестами — единственным инструментом, которого действительно боятся власти.
Вместо того, чтобы попытаться объединить общество и встать во главе протестной волны, президент продолжал использовать геополитическаую риторику, помогая Демпартии пугать внешних партнеров «российской угрозой» и выставлять себя в роли защитников европейского курса.
В то же время по самому главному политическому вопросу года — изменению избирательной системы — Игорь Додон нашел компромисс с лидером демократов Владимиром Плахотнюком.
Кривое зеркало №3. Сильная непарламентская оппозиция
Ожидавшиеся в этому году масштабные протестные акции практически сошли на нет. Власти удалось окончательно раздробить широкий антиолигархический фронт.
Продвигаемая лидером ДПМ Владимиром Плахотнюком и президентом Игорем Додоном геополитическая риторика весь год доминировала в политической повестке страны, отодвигая на второй план проблемы борьбы с коррупцией, бедностью и беспределом в системе юстиции. Борющиеся с властью оппозиционные «Наша партия», с одной стороны, и проевропейские «Платформа Достоинство и правда» (DA) и «Действие и солидарность» (PAS), с другой, оказались по разные стороны баррикад.
В таких условиях непарламентской оппозиции так и не удалось переломить политическую повестку, которую для страны определяет Демпартия, в частности, ее лидер Владимир Плахотнюк.
Более того, порой, проевропейская оппозиция, концентрируясь на геополитической критике президента и Партии социалистов, оказывалась в одной «упряжке» с демократами. Пример — референдум об отставке столичного градоначальника. Демпартия, объявившая о бойкоте, оказалась в «одной лодке» с критикующими ее PAS и DA. В итоге главным победителем по итогам референдума об отставке Дорина Киртоакэ стала Демпартия.
Председателю ДПМ удалось всех вовлечь в политическую игру, в которой он «останавливает русские танки» и «борется с российской пропагандой», продолжая ретранслировать российский «Первый канал». Оппозиция же, кроме флэшмобов у Генпрокуратуры, гневных постов в соцсетях и критики на пресс-конференциях ничего нового для борьбы с властью так и не придумала.
И даже инициативу провести референдум об отмене смешанной системы, которая снижает шансы PAS и DA на выборах, выдвинуло гражданское общество, а не оппозиционные партии.
Кривое зеркало №4. Молдова — правовое государство.
Власти постоянно отчитываются об успехах в выполнении каких-то планов действий — по внедрению Соглашения об ассоциации, по реформе юстиции, по соблюдению прав людей с ограниченными возможностями и т. д.
События 2017 года продемонстрировали, что декларируемые достижения по большей части идут вразрез с реальностью. Лакмусовой бумажкой стало убийство в СИЗО Андрея Брагуцы, реакция на произошедшее чиновников и отсутствие адекватной официальной реакции президента, спикера и премьер-министра.
Что касается «избирательности» молдавской юстиции, то более чем показательными стали самые громкие судебные процессы — над мэром Оргеева Иланом Шором, с одной стороны, и бизнесменом Вячеславом Платоном — с другой.
Кривое зеркало №5. Владимир Плахотнюк — публичный политик
Десятки колонок в зарубежных СМИ, практически еженедельные брифинги в офисе Демпартии, интервью в СМИ — имя Владимира Плахотнюк в этом году было на слуху. Лидер Демпартии выдвигал законодательные инициативы, предлагал кандидатуры министров, продвигал реформы.
При этом Плахотнюк не дал ни одного живого интервью оппозиционным СМИ, которые вряд ли согласились бы опубликовать написанный его имиджмейкерами и советниками текст.
Лидер демократов так и не ответил на брифингах ни на один вопрос журналистов. Он действовал по отработанной схеме: всегда выступал первым, затем спешно уходил, избегая вопросов журналистов.
Весь год Плахотнюк снова пытался стать публичным политиком. Но так им и не стал.
Кривое зеркало №6. Россия — стратегический партнер
За год президентства Игорь Додон встречался с главой Российской Федерации Владимиром Путиным, пожалуй, чаще, чем любой другой молдавский президент.
Результатом столь интенсивных контактов стало несколько важных решений: легализовали десятки тысяч молдавских трудовых мигрантов в России, расширили список компаний, экспортирующих товары в РФ.
Додон утверждает, что ему удалось добиться улучшения стратегического партнерства с Россией. Однако все положительные достижения — это решения Москвы, которая хотела как-то помочь своему политическому партнеру в Молдове. Сам же он пока не может ничего решать, но обещает, что все изменится после выборов 2018 года.
За исключением молдавско-российского тет-а-тет на уровне президентов, дипломатические отношения между двумя странами переживают, пожалуй, худшие времена за все годы молдавской независимости.
Вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин, курирующий приднестровское урегулирование и возглавляющий межправкомиссию по экономическому сотрудничеству, объявлен персоной нон грата в Молдове.
Из Молдовы выслали пять российских дипломатов, объявив их персонами нон грата, в ответ Москву покинули пять молдавских дипломатов.
Россия объявила лидера Демпартии и фактического руководителя Молдовы Владимира Плахотнюка в розыск по обвинению в подготовке заказного убийства. Спустя несколько дней молдавские власти вызвали «для консультаций на неопределенный срок» своего посла в Москве Андрея Негуцу.
Накануне предвыбрного для обеих стран 2018 года молдавско-российские отношения фактически достигли состояния заморозки. И едва ли «оттепель» произойдет до завершения выборов. Впрочем, не исключено, что искать выход из тупика в итоге придется тем же действующим лицам.
Кривое зеркало №7. Диалог между Кишиневом и Комратом
В 2017 году в Гагаузии отмечали 23-ю годовщину создания автономии. Молдавский парламент в 1994 году принял закон «Об особом правовом статусе Гагаузии». Это стало результатом непростого компромисса между Кишиневом и Комратом после четырех лет противостояния, в течение которых Гагаузия, наряду с Приднестровьем, была де-юре непризнанным, но фактически независимым государством — Гагаузской Республикой.
Одновременно с принятием закона об особом статусе Гагаузии правительству и парламенту Молдовы было предписано в шестимесячный срок привести законодательную базу республики в соответствие с этим законом. Это не было сделано.
В этом году, спустя 23 года, парламент рассмотрел пакет из трех законопроектов, призванных обеспечить функциональность Гагаузской автономии и привести законодательную базу в соответствие с законом «Об особом правовом статусе Гагаузии».
Де-факто принятие этих законов вряд ли повлияло бы на жизнь жителей автономии. Но нерешенность этой проблемы за 20 с лишним лет не раз приводила к обострению отношений Кишинева и Комрата. Стороны по настоятельным рекомендациям внешних партнеров приступили к поиску компромисса и, казалось, нашли его.
Однако в парламенте Молдовы законопроекты отредактировали, а, по сути, переписали на свой лад. Депутаты от Демпартии назвали это компромиссом. Такой «компромисс» не устроил Комрат. Президент, посоветовавшись с гагаузским руководством, не промульгировал эти законопроекты.
Таким образом, нерешенный «гагаузский вопрос» перешел в 2018 год. И не факт, что у депутатов дойдут руки разрешить его в канун парламентских выборов.
А в Комрате уже обвинили Кишинев в том, что он лишь имитирует диалог. И это плохо не только для отношений с южной автономией, но и с точки зрения приднестровского урегулирования, для которого гагаузскую модель пытаются представить, как пример.